Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

Рассказы Будылина Николая Валентиновича из книги "Озарение" 

”Пардон”

Водителя первого класса Коршунова Петра, по прозви­щу Пардон, маленького, шустрого, тридцатилетнего мужи­ка, послали от автохозяйства в заволжские степи на убо­рочную. Всего от автохозяйства командировали машин де­сять и ничего, ехали. Во-первых, куда деваться, а во-вторых, можно малость подзаработать.

Мужики уехали еще с вечера, в окружную, через Сама­ру. Петр решил уехать утречком паромом.

”Я, чай, не чокнутый, такого кругаля давать”, - думал он, с вечера затапливая баню.

Попарился вволю, приласкал перед дорогой жену, на зорьке собрался в дорогу. До парома ехал на своем газоне, весело напевая: ”У нас нонче субботея...” Вообще он любил вот так ехать и петь. А почему б и не попеть, если песня из души сама рвется. Через час подъехал к парому, очередь огромадная. Паром только что отвалил, груженый в основ­ном грузовыми машинами. ’’Так, - подумал Петр, - даже если все по-быстрому, и то часа на три-четыре затянется”. Такая перспектива его никак не устраивала. Взял билет, лавируя между машинами, подъехал к пристани, выпрыг­нул из кабины. На бережку сидело человек десять водите­лей, курили, беседовали.

"Пардон"

-  Мужики, христа ради, пропустите, на уборочную во как надо..., - ударил ребром ладони по шее.

-  Эк, какой шустрый, много вас таких тут.

-  Поимейте совесть, на поминки отпросился к тетке на вечер только, одинокая она была совсем, к утру обещал вернуться (эту тетку он хоронил уже раз десять). Мужики, - блеснула привычная слеза, смахнул ее левой рукой.

Мужикам как-то не по себе стало, иные отходили, вроде как стесняясь.

Нехотя соглашались: ”Да ладно, кати...”

Вскоре Пардон колесил уже по степной дорожке. Во­обще артистизм очень в жизни помогал Пардону. Ну, к примеру, купил он как-то пи случаю себе инвалидку, счи­тай, задарма, за литр водки. Инвалидка развалюха, ясное дело, однако на рыбалку скатать еще можно. Ну, а если чуть подремонтировать... Вот и притормозил его как-то не­знакомый гаишник на трассе. Документов на машину у Пардона, конечно, не было, а гаишник попался какой-то сердитый. ’’Ваши документы”, - говорит. Пардон сначала растерялся, вот, думает, вляпался по самые уши. Начал кряхтя приподниматься на сиденье, а вроде как не может.

- Да вот, счас, они у меня тут под сиденьем. Счас, милок, обожди, а сам кряхтит вовсю, тужится вроде подняться, а не может.

Тот смотрел, смотрел, махнул рукой: ”А, ладно, поез­жай...”

Вот так-то. Или другой раз, это уже здесь, прошлый год, тоже на уборочной. Подговорил его один колхозник корову довезти до мясокомбината, яловая оказалась. Ну, дело житейское, погрузили буренку, везут... Тормозит тоже гаишник, здешний уже.

-  Чего везем?

-  Ничего...

-  Как ничего? Чего везем, спрашиваю?

- Ничего, говорю, так вон до конторы едем, - сам глазами невинно моргает.

-  Как ничего в кузове-то кто?

Обернулся, вроде как очень удивился.

-  Эт как ты туда забралась...?

И такое неподдельное изобразил на лице удивление, что гаишник рассмеялся только, махнул рукой.

-  Ладно, поезжай, артист.

Вот такие пироги с грибами.

До поселка оставалось километра три. Вдоль дороги посадки клена, вперемешку с березой. ”Обожду-ка я здесь мужиков, на природе, чего мне там одному-то крутиться”. По соображениям Пардона, мужики должны подъехать часам к восьми-девяти, не раньше. Свернул с дорога, улегся в тенечке, стал поглядывать вокруг.

Степь, степь, а ведь тоже красиво, глянь-ка, как ковыль играет волнами и запах какой, в носу щекочет. Ничего, тоже и в степи жить можно. ”И вообще жизнь - штука хорошая, молодец, кто ее придумал. Ну ясное дело, все пом­рем, кто раньше, кто позже, но все равно пожить охота”. Вот сказали бы ему когда-нибудь, мол, что толку жить-то, Петр Коршунов, все одно в землю уйдешь, тленом будешь. Стоит ли и жить-то? Ан нет, стоит, ну хотя бы вот на кра­соту эту поглядеть да порадоваться. А еще, если б его спро­сил кто, ну кто все может, мол, давай, Петро, годов десять из твоей жизни вычеркнем, но так лет через сто на денек тебя снова пустим на землю, ну хоть вот в эту степь. Вот тут, пожалуй, Петр Коршунов согласился бы. ’’Больно уж охота поглядеть, как это все у них там будет, у внуков и правнуков-то. Поди, все будут умные ходить, большие дела вершить. А может, и нет...”

Вскоре загудели вдали машины. Пардон прислушался: ’’Мои...” Вышел на дорогу.

-   А я вас уже давно жду, - так говорил хитрый еж глупому зайцу в сказке, которую слышал Петр в глубоком детстве.

Мужики, конечно, удивились, посмеялись. Поехали все вместе дальше. Директор совхоза Петр Васильевич Проку - дин, здоровенный, седоватый детина, встретил их радостно - техника и рабочие руки во как нужны, пора горячая.

-   Размещайтесь пока, мужики, поезжайте в красный утолок, там вас встретят, а после обеда на полевой стан.

Пока стелили койки, двое молодых, Ванька Кудряшов и Сергей Зайцев, поцапались. Вернее, они еще где-то в до­роге схлестнулись, а сейчас продолжали. Не поделили за­пасной бензонасос что ли. Шумели довольно громко, зло.

Пардон вошел, ругаются, да так, как будто жену не поде­лят. Их пытались урезонить, куда там...

-   Кто сказал ”мяу”...? - сказал громко так, что все ус­лышали, обернулись, рассмеялись потом.

Вообще голос у Пардона был звонкий, пронзительный. Как про него в шутку говорили: ’’Зачём ему сигналить, он из окна машины высунется и гаркнет - эй, дядя, уйди с дороги, а то задавлю’.

Вот сейчас вроде шутку сказал, глупость даже, а об­становку разрядил. А можно ли ругаться-то, ругаться ни­как нельзя. Работать и жить вместе, а земля, она злость не любит, к ней нужно ласково, с душой, как к жене.

Так-то...

4.05.93.

 

 

 Продолжение рассказов из книги Будылина Н. В. "Озарение"

 

Пардон - рассказ Будылина Н. В.